IV Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2012

Трагедией  девятнадцатого, двадцатого, а теперь и двадцать первого века без преувеличения можно считать правовой релятивизм.  В  XIX веке, одновременно с ростом материализма и позитивизма, а также социалистических учений, в западном сознании и в юридической практике все более укореняется принцип позитивного действующего права. Право теперь стало осмысляться как человеческое изобретение, конструкция, которую общество создает для своей пользы, для решения поставленных им самим задач.  Любые изменения права, если они приняты обществом, законны. За писаным кодексом нет никакой абсолютной основы и его в любой момент можно переписать согласно нуждам общества.  Последствия подобной правовой революции были весьма печальны: право лишилось своей религиозной, нравственной и онтологической основы и сделалось беспомощным против революций и катастроф, потрясших общество.

Вот как об этом пишет великий русский философ  Иван Ильин: «Правосознание становилось беспочвенным: мотивы и побуждения его делались плоскими; оно теряло свое благородное направление, свои первоначальные священные основы и подчинялось духу скептицизма, в котором все сомнительно, духу релятивизма, для которого все относительно, и духу нигилизма, который не хочет верить ни во что.  Правосознание разучалось видеть добро и зло, право и бесправие; все стало условны и относительным, водворилась буржуазная беспринципность  и социальное безразличие, надвигалась эпоха духовного нигилизма и публичной продажности. В XIX веке в Европе расцвела абстрактная и формальная юриспруденция, которая считалась только с положительным правом и не хотела слышать о естественном (т.е. верном, идеальном, совестном праве), в ней можно было найти лишь скудные намеки на социальную идею и бледные остатки христианской идеологии, причем то и другое считалось «субъективным и ненаучным».  И как только попытались научно оформить зародыш этой социальной идеи, так сложилась «социалистическая» и «коммунистическая»  доктрина».

Социалистическое право и правосознание явились высшим торжеством права позитивного, поскольку оно санкционировало любое изменение, любую революцию, отвергающую все законы «старого мира», в том числе и нравственные, если это в какой-то момент оказалось угодным части общества   22 ноября 1917 г.  Совет Народных Комиссаров практически уничтожил  прежнее почвенное российское законодательство, заменив его позитивными принципами «законной революционности» и революционной законности. Последствия всем известны: это сотни тысяч (если не миллионы) расстрелянных по приговорам ревтрибуналов, троек, чрезвычаек (или вообще без всякого приговора), миллионы умерших от голода, холода и непосильного труда в лагерях и ссылках,   миллионы раскулаченных и насильно переселенных.

На рубеже ХХ и ХХI веков значительная часть российского общества вступила на путь духовного возрождения, осмысления и утверждения вечных духовных основ общественной жизни. И в это процессе возникает и крепнет убеждение, что духовное возрождение общества означает изменение, совершенствование правового порядка, нормативно-правового регулирования, приведение писаного законодательства в соответствие с нравственными императивами, императивами естественного права.

В ходе трагических экспериментов ХХ века оказались попранными существеннейшие права человека (право на жизнь, право на свободу совести и убеждений, право на собственность, политические и культурные права). В ходе посткоммунистических преобразований многие из перечисленных прав были восстановлены, что зафиксировано в действующей Конституции и иных законодательных актах.

Однако правовая система Российской Федерации продолжает нести на себе следы безбожного периода нашей истории. Одним из существеннейших таковых следов является непоследовательность в декларировании и реализации государственных гарантий человеческого права на жизнь. Фундаментальная презумпция права на жизнь отражена в действующем законодательстве противоречиво. И эта ситуация требует немедленных действий от всех субъектов права внесения поправок в Конституцию Российской Федерации и другие нормативно-правовые акты!

На наш взгляд,  в описанной  правовой коллизии мы видим конфликт двух мировоззрений - сохранившегося до наших дней христианского отношения к жизни и атеистического нигилизма. Надо отметить, что в пользу первой позиции говорят и данные научных исследований. Так, с точки зрения современной эмбриологии, с момента оплодотворения человеческий эмбрион - живое человеческое существо, отличное от своих родителей, которое принадлежит к роду Homo sapiens, обладает собственным уникальным генетическим кодом, динамично развивается, последовательно раскрывая потенции, заложенные в него природой, и которое мы вправе называть «человеком на эмбриональной стадии его развития».

Позиция Русской Православной Церкви по отношению к данной проблеме однозначна: каноническое право приравнивает грех аборта к убийству. О том, что человек с момента зачатия обладает бесценным даром жизни, Русская Православная Церковь свидетельствует и в принятых на Архиерейском Соборе 2000 г. «Основах социальной концепции» (XII.1.).

Наша позиция, позиция всех сторонников законодательной защиты права человека на жизнь с момента зачатия и равноценной значимости жизни и матери, и зачатого ребенка, зиждится на целом комплексе оснований, среди которых можно выделить:

1. объективные научные данные о начале человеческой жизни;
2. философскую очевидность трансцендентности человеческой личности, которую невозможно отождествить с каким-либо временным отрезком человеческой жизни, а тем более свести  к биологическим, социальным или психологическим проявлениям; 
3. однозначность естественно-правовых норм, клятвы Гиппократа и библейских заповедей о недопустимости посягательств на человеческую жизнь, включая заповедь «не убий», а также иные предписания, защищающие нерожденных детей.

Особо необходимо подчеркнуть соответствие нашей позиции нормам и принципам международного гуманитарного права, зафиксированным во «Всеобщей декларации прав человека» (1948 г.), «Декларации прав ребенка» (1959), «Конвенции о правах ребенка» (1989 г.).

Безусловно, одной из причин демографической катастрофы в России является законодательная поддержка индустрии абортов. Свою долю ответственности несет и законодательная власть, до сих пор не оградившая зачатых детей от посягательств на их жизнь.

Конституционное же закрепление права на жизнь человеческого эмбриона с момента зачатия закрепит право на жизнь как абсолютную ценность, и будет способствовать формированию гуманного и морально оправданного отношения к человеческому эмбриону в современном российском обществе.

Код для цитирования: Скопировать